Хохлов Е. Н., генеральный директор компании «ПрограмБанк»

Да простят меня экономисты, я буду говорить о банковском деле на языке физиков. Не потому, что он мне привычнее по образованию, а потому, что на нем мне проще выразить свое отношение к проблемам, возникающим при разработке эффективной системы управления российским коммерческим банком. Тем не менее, выводы статьи, надеюсь, будут понятны и людям не имеющим физического образования, да и прослойка людей, его имеющих, сейчас в российских банках очень значительна. Упоминание о том, что система управления предназначена именно для российского банка совершенно не случайно. Приступая два с лишним года назад к этой работе мы тщательно проанализировали, что говорит о требованиях к эффективной системе управления коммерческим банком западный опыт устами Базельского комитета. И выяснили, что забота о достаточности капитала, являющаяся лейтмотивом последних документов этой уважаемой международной организации, не то чтобы не находит отклика в сердцах российских банкиров – она не находит отклика в сердцах собственников значительного большинства действующих банков.

Отдельный разговор о причинах этого явления, для меня вполне достаточно того, что это факт, причем не отдельный, а массовый. А из него следует, что российским коммерческим банкам необходимы реальные технологии эффективного управления банковским бизнесом в условиях острой недостаточности или полного отсутствия собственного капитала В качестве неявного следствия из отсутствия у большинства российских банков реального капитала можно указать на неприменимость к ним методик анализа их состояния, рассматривающих именно капитал в качестве базовой характеристики устойчивости банка. Но это – к слову. В отсутствие капитала у банковского менеджмента остаются по существу только клиентские остатки и денежные потоки, а также текущая прибыль. Поэтому и эффективность управления банком рассматривается как умение сохранить и приумножить денежные потоки, получая при этом достойную прибыль. Соответственно успешны в России те банки, которые привлекают в состав собственников крупные промышленные, торговые или государственные структуры, переводящие в банк свои денежные потоки. И наоборот проблемными становятся банки, не сумевшие этих потоков сохранить. Главной проблемой в связи с отсутствием капитала для российских банков является не недостаточность капитала для обслуживания обязательств, как это наивно полагает Базельский комитет, а текущая и в перспективе долгосрочная неликвидность. Российский банковский менеджмент не замечен в угрызениях совести по поводу утраты клиентских денег, и это не черствость сердец, а признание реалий жизни. Пожалуй самое время от констатации фактов переходить к заявленным в заголовке статьи принципам. Важнейшим из них, прямо вытекающим из отсутствия капитала, является неизбежность чисто динамического подхода к оценке состояния банка и оценке управленческих решений. Причем динамического не в «термодинамическом», а в «квантовомеханическом» смысле. Поясню свой вывод. Поскольку главной проблемой банка является текущая, а затем и долгосрочная ликвидность, основным уравнением состояния для него становится неотрицательность свободных денежных средств, являющихся интегралом денежных потоков, скорректированным на текущую наличность. Причем жесткость этого требования вынуждает отрабатывать его на КАЖДОЙ из всего множества возможных траекторий, что совершенно невозможно для «термодинамического» взгляда на систему, принципиально игнорирующего отдельные траектории.

«Экономической термодинамике» остается изучать явления настолько массовые, что можно реально отвлечься от особенностей текущей ситуации в банке. Это не делает «термодинамический» подход бесплодным, это только делает его неприменимым в оперативном управлении банком. Например, можно показать в «термодинамическом» приближении, что методика создания резервов под потери по ссудам, изложенная в Инструкции 62-а, некорректна в текущих российских условиях даже методологически. Но этот вывод при применении его на практике должен быть проверен и чисто кинетическими расчетами (впрочем, большинство российских банкиров чувствуют это без всяких теорий, и послушно создавая пассивы требуемого объема, противопоставляет им на активной стороне баланса все, что угодно, кроме ликвидных активов).

Но у банковской «кинетики» есть чисто квантовомеханическая особенность, своеобраз-ное соотношение Гейзенберга: как правило стоимость добычи информации, превращающей условное событие в безусловное (если такой процесс вообще возможен), оказывается намного выше, чем приобретаемая благодаря этой замене выгода. Это приводит к тому, что усилия сотрудников банка рассматриваются почти всегда только как инструмент уточнения, но не инструмент получения абсолютно точного знания, а значит банк принципиально живет в неопределенном мире. Отсюда уже рукой подать до понятия рисков, т.е. неблагоприятных событий. Хочется отметить, что жаргонное обозначение словом «риск» не только самих неблагоприятных событий или на худой конец их меры – вероятности, но и связанных с этими событиями возможных потерь, здорово мешает корректно обсуждать проблемы управления с использованием оценок рисков. Слишком часто оказывается, что несовпадение мнений связано именно с использованием разных значений слова «риск», а не с реальным различием взглядов на обсуждаемую ситуацию.

Итак, требующиеся процедуры эффективного управления банком ДОЛЖНЫ работать в условиях неопределенного будущего. Конечно, тот факт, что неопределенность будущего, «зашитая» на уровне отдельных операций, при суммировании большого числа этих операций относительно снижается, несколько облегчает задачу. Но это не отменяет неопределенности, т.е. рисков.

Нельзя сказать, что понятие рисков чуждо российской банковской практике. Есть дилинговые системы, умеющие оценивать риски контрагентов, есть методики ЦБ РФ по оценке кредитных и рыночных рисков. Однако, и нормативная база, и процедуры, выработанные банками для отдельных бизнеcов, не «выстроены» вокруг необходимости рассматривать будущее банка в целом с позиций его неопределенности; как следствие, методики, работающие для отдельных видов рисков, не приводятся «к единому знаменателю», не образуют технологию, систематически и единооб-разно учитывающую все виды возникающих неопределенностей.

Это и создает непреодолимые препятствия на пути создания эффективной системы управления банком в целом, т.е. решения общебанковских задач, использующей оценки рисков. Что дает перечисленный выше набор внешне вполне банальных утверждений? Прежде всего, возможность разрушить очень живучий в сознании банкиров «механистический» по природе миф, что единственный способ повысить эффективность управления – это повысить точность прогноза будущего состояния банка. В соответствии с этим мифом цель учета рисков – сделать более точный пессимистический прогноз. Но ведь риск – это принципиально условное событие, а значит прогноз ПРИНЦИПИАЛЬНО не может быть точным.

Как же так, возражали мне банкиры, если я узнаю заранее о состоянии заемщика и выясню абсолютно точно, что он кредит вернет, то получу абсолютно точный прогноз. Ответ состоит в том, что когда вы удостоверились в гарантированном возврате кредита, вы тем самым «уничтожили» риск, т.к. событие перестало быть условным. Этого можно добиться в некоторых случаях. Однако, парадигма управления банком должна все-таки ориентироваться не на отдельные случаи, а на характерные явления. В данном случае – на неустранимость неопределенностей.

Предыдущий абзац вовсе не означает, что я ПРОТИВ усилий, направляемых на добычу важной информации – это абсолютно не так. Я настаиваю только на изменении отношения как к самой информации, так и процессу ее добычи. Неточность информации, хотя и является недостатком, не есть повод ее не перерабатывать. Равно как и не является бессмысленным процесс добычи информации, который принципиально не может установить истину, а дает только приближенные оценки.

материал с сайта
www.irep.ru